Велопоход - "Курагино - Жербатиха - Имисское - Можарка - Тюхтят - Черемшанка - Гуляевка - Жаровск - о. Убинское - заимка Ниж. Казырская - Курагино"
Общее время в пути около 3-х суток, протяжённость 270 км.
"На земле нет неинтересных мест: есть только неинтересующиеся люди,
люди, не умеющие находить интересное, внутренне скучные".
(Д. С. Лихачёв)
Попробовав единожды, оставить дела и заботы дома, и окунуться в мир велосипедных скоростей и дорог, заболели новым увлечением. Как только проходим один маршрут, уже планируем следующий, где ещё не бывали.
За 270 километров, пройденных в этот раз, по дорогам Курагинского района, мы соприкоснулись с удивительной красотой этих мест. Трагической и героической историей, с людьми, что её творили. Каждый раз мы открываем для себя что-то новое и стремимся поделиться с теми, кому интересны эти места. Впереди ещё много километров дорог и нерассказанных историй.
12 июля. День первый.
Третий год подряд наша дурная кровь, чувствуя приближение лета, начинает бродить. Срочно требуется паковать рюкзаки, смазывать велосипеды и педалить куда нормальные люди даже на машинах не часто ездят. Полчища кровососущих насекомых с неимоверным удовольствием освобождают нас от излишков дурной крови и теперь еще как минимум год можно жить спокойно. Именно это я пыталась объяснить своему начальнику, когда он узнал, куда и на чём мы едем. Уже после поездки, когда я шла на работу, он встречал меня у ворот, молча крутя пальцем у виска. На что я ему ответила: "И Вам тоже здравствуйте!"
И, всё же сравнивая эту поездку с прошлыми годами, понимаем, что с этого маршрута стоило начать нашу карьеру велосипедистов. Маршрут интересен как с туристической, так и с краеведческой точки зрения. Дорога по большей части грунтовая, без особых препятствий. В нескольких местах пересекается с большими сибирскими реками Казыром и Кизиром.
Раз от раза состав нашей команды не меняется. Тем, кто еще не в курсе, представимся - супружеская чета Никулкиных, чьё жизненное кредо: "Живите интересно!" Ужасно пафосно звучит, но, в конечном счёте, очень правильно. Супругов должно объединять что-то помимо обыденных домашних дел.
План этого маршрута назревал давно. Судя по количеству отчетов о туристических поездках, размещенных в интернете, наш район пользуется популярностью. Тем более понимаем, что живем мы в уникальном месте. Чтобы совершить хорошую поездку, нам не требуется ломать голову, как провезти своих "лошадок" в поезде, рискуя быть ссаженными на первой остановке. Нам просто достаточно выйти из дома, сесть на велосипеды и ехать в нужном направлении. Домой мы так же возвращаемся своим ходом измученные, но независимые и довольные.
Что человека гонит в такие путешествия? Жажда познания себя? Природы? Людей, которые делят с тобой эту участь? Может страсть к авантюрам? Уверена, что у каждого ответ найдется свой. Но всех этих людей объединяет одно - по-другому они уже больше не могут! После недолгого раздумья, было принято решение изменить самим себе, и весь путь преодолеть на велосипедах.
За последнее время маршрут, Курагино - Нижняя-Тридцатка, облюбовали большое количество туристов, как водоплавающих, так и не очень. И это основной критерий, по которому так не хотелось ехать в этом направлении. С Гуляевских порогов мы сплавлялись большое количество раз. И если сплавляться сейчас, то с некоторым затруднениями можно найти свободную косу для ночёвки. И нет никакой гарантии того, что позже к вам не присоединиться весёлая компания туристов. И дальше по сценарию: фейерверк в воздух, "Врагу не сдаётся наш гордый Варяг" всю оставшуюся ночь. Тихий шум реки и голос леса с пением птиц остаётся лишь вашей мечтой. Но при всём притом, съездить в этом направлении стоило.
Мы выехали из дома в половине седьмого утра. Люди опытные - понимаем, что дорога предстоит дальняя, и хочется хоть часть этого пути проехать по холодку. По сравнению с прошлыми заездами, груз у нас значительно убавился. Так как путь в этом году мы выбрали исключительно сухопутный, резиновая лодка и камера для водной транспортировки велосипедов нам не понадобились. А это как- никак минус почти 40 килограмм. Так что в этот раз едем практически налегке. Весь наш багаж (включая спальник и палатку) уместился в трёх больших рюкзаках. В двух маленьких за спинами - легкие вещи, которые необходимо держать под рукой.
Каждый год мы стараемся приобрести что-то из снаряжения. В этот раз серьёзно занялись рюкзаками. Задались целью заполучить рюкзаки для велосипеда "штанишки", для этого мы выбрались в город. Что уж говорить о нашем посёлке, если в городе на вопрос: "Есть ли у вас рюкзак "штанишки"? продавцы только разводили руками. У местных узнали, что самый реальный способ разжиться желаемым - заказать через Интернет, ну или на худой конец, заказать хозяину магазина. Так как ехать нам надо было уже через несколько дней, ни один, ни другой вариант нам не подходили.
Близилась дата намеченной поездки, а вопрос с рюкзаками по-прежнему оставался открытым. И тогда в простом магазине для туристов и охотников мы приобретаем два одинаковых рюкзака. Вовины золотые ручки за вечер склепали из них совсем недурной рюкзачок для велосипеда. Опробовали на "лошадке": привязали, покатали, помотали - смотрится отлично! Остаётся место еще для воды.
Мой рюкзак с продуктами, как в старые добрые времена, примотали к багажнику всем, чем можно. Впоследствии он доставлял в дороге немало неудобств. Периодически приходилось останавливаться, звонком подзывать Вову, и поправлять поклажу.
Фотоаппарат - без него не обходится ни одно наше мероприятие. Вова, как истинный фотограф, не забывает его даже если идёт в магазин за хлебом. В этом году кроме традиционного фотоаппарата решили ещё взять и видеокамеру. Так как Вова халтурить не привык, все надо делать правильно, мы еще долго не могли выехать за пределы Курагино.
Ехали как паровозик из "Ромашково". Кто не помнит - советский мультик, где паровозик вечно опаздывает потому, что ему надо посмотреть, то как расцветает первый ландыш, то как всходит солнце и т.д. Вот так ехали и мы: надо заснять, как мы выезжаем из посёлка, все вместе да каждый по отдельности. Каждый кадр останавливались, возвращались на место и т.д. Кино - штука сложная!
До села Бугуртак мы ехали с комфортом, по асфальту. Было робкое предложение с моей стороны посетить этот край, но решили сделать это на обратной дороге. Как вы сами понимаете, и на обратной дороге в Бугуртак мы не заехали, не было не сил не желания. Но зато через некоторое время после этой поездки, когда тело отдохнуло а мысли пришли в норму, мы скатались в интересный походик.
За Бугуртаком началась грунтовая дорога, напоминающая стиральную доску (если кто знает что это такое). Сначала нас это забавляло, но спустя километры такого пути, эта забава порядком надоела. Так мы доехали до Эктажа. Место очень красивое: с одной стороны дороги Казыр, с другой - высокие скалы.
Буквально в этом году, благодаря Интернету, мы познакомились с интересным человеком. Старший преподаватель геодезии Новосибирского государственного архитектурно-строительного университета Петр Николаевич Губонин, рассказал нам, что его дед Николай Семёнович Губонин в 20-е годы прошлого столетия строил дороги в нашем районе. В 2009 году исполняется 130 лет со дня рождения инженера Николая Семёновича Губонина - строителя дорог Сибири начала 20-го века. Пётр Николаевич поделился с нами стереоснимками, которые ему остались от деда. Трудно утверждать с точностью, но кажется, что на некоторых из них запечатлён именно Эктаж (Иктат или Икташ?).
"Конечно, проложить шоссе проще, чем железную дорогу. Но и на пути дорожников вставали многие препятствия: бурные реки, скальные прижимы, глухая тайга. Работы велись круглый год. Немало пришлось помучиться строителям, чтобы сделать выемки для дорог у скалы Пушкарь, Кузнецовской горы, Гришкина и Кордовского камней. Много было взрывных работ, а затем расчистки обломков. Это отражено на нескольких снимках".
По дороге было желание заехать во все населённые пункты, которые нам встречались. Мне предстояло описывать наш поход в отчёте, а для этого надо составить свое впечатление о том или ином посёлке.
Для того, чтобы заехать в Жербатиху, пришлось сделать небольшой крюк. Что может дать большее представление о населенном пункте, если не магазин. Для деревни магазин, как и раньше, остаётся, прежде всего, культурным центром. Мы подъехали к одному из таких "культурных центров". Возле магазина на лужайке сидел местный мужичёк и с интересом нас рассматривал. Вообще-то трасса, которую мы выбрали, пользуется не малым интересом у туристов-велосипедистов, но в виду некоторой отдалённости деревни от объездной дороги, подобные нам заезжают сюда не часто. Я поднялась на высокое крыльцо магазина. В магазине бурлила своя жизнь. Две тетушки, сидя на стульях по обе стороны двери, бурно обсуждали последние местные новости с продавцом. На совдеповских полках на достаточном удалении друг от друга стоял товар: газ вода, полотенца, макароны и далее по списку. Я спросила у продавца бутылку газировки, на что получила ответ: "Пройдите и возьмите". То есть сельмаг с замашками супермаркета. В легком шоке я вышла из магазина. К мужичку на лужайке подошла женщина с вопросом: "Вы последний за хлебом будете?" Как оказалось, вся эта "очередь" ждала, когда привезут хлеб.
Первая серьёзная остановка у нас состоялась около 11-ти часов дня под Имисским мостом. К этому времени мы проехали около 40 км. Здесь мы поели, переоделись в более лёгкую форму одежды, отдохнули и поехали дальше.
За все наши путешествия, нам ни разу не приходилось серьёзно ремонтировать свои велосипеды. Здесь мы судим по отчётам велосипедистов, которые просто в массе можно найти всё в том же Интернете. В этот раз мы решили не доводить до аварии. Остановились на подъезде к Имиссу. Перестала внушать доверие задняя покрышка Вовиного велосипеда. Удобно расположившись в тени автобусной остановки, Вова переставил заднюю покрышку на переднее колесо, так как на него нагрузка лежала меньше. Ремонт занял не больше получаса. Впереди нас ждали ещё несколько километров асфальта по селу.
Село Имисское очень старинное, первое упоминание относятся к 1820 году. В глубокой древности здесь жили различные племена, о пребывании которых говорят такие названия, как: Ем Ис - много сена, Табган - перевая, гора Кара- черная, р. Кизир - воин - силач. Первопоселенцами были государственные (вольные) крестьяне, выходцы из Вятской губернии, затем из других губерний России: Пермской, Тамбовской, Пензенской, Симбирской. В 1916 году Имисс становится Центром Имисской волости, в которую входило 33 населенных пункта.
В то далекое время в деревне получило развитие таких ремесел как: деревоотделочное, пимокатное, сапожное, кожевенное, кузнечное, гончарное, шорное, столярное. Изготовляли кирпич, работала маслобойка, крупорушки. Судя по рассказам сторожил и местных краеведов, с этим селом связано множество интересных историй и легенд. В окрестностях села есть наскальные рисунки, курганы и еще множество свидетельств ушедшей эпохи. Есть желание сделать отдельную поездку в Имисс, для более детального ознакомления с историей этого села.
Ещё на остановке перед Имиссом, когда мы ремонтировали велосипед, обратили внимание на обилие и разнообразие бабочек, которые порхали вокруг. Когда мы выехали за пределы села, вдоль дороги, по краям пересыхающих луж, сидело огромное количество этих созданий, различных оттенков коричневого цвета. У нас в Курагино по весне бывает обилие бабочек, так называемых "капустниц", но осознание того, что это вредители, не вызывает такой радости. А тут просто детский восторг, когда целая стая бабочек кружится вокруг тебя.
Ты прав. Одним воздушным очертаньем
Я так мила.
Весь бархат мой с его живым миганьем -
Лишь два крыла.
Не спрашивай: откуда появилась?
Куда спешу?
Здесь на цветок я лёгкий опустилась
И вот - дышу.
Надолго ли, без цели, без усилья,
Дышать хочу?
Вот-вот сейчас, сверкнув, раскину крылья -
И улечу!
(Афанасий Фет)
Впереди нас ждали ещё много километров дороги. Проезжали Можарку, Тюхтята. От Тюхтят не было ни одного приличного подъёма, чтобы можно было без зазрения совести слезть с велосипеда и пройтись пешком. Спустя километры, когда мы наконец приехали в Черемшанку (около шести часов вечера), пятая точка уже просто ныла от усталости. Задержались возле колонки с водой. Было желание остаться ночевать прямо здесь, на лужайке в центре деревни. Тенёк, полянка, вода рядом - что еще надо? Но, как бы мы не устали, целью этого дня был Гуляевский порог. Примерно через час мы были уже в Гуляевке. Завораживающее зрелище каждый год привлекает массу туристов. И здесь есть что посмотреть. Казыр с силой бьётся о камни, рычит, пенится, злится, но продолжает нести свои воды дальше. Здесь мы перевели дух и двинулись на поиски места для ночёвки.
В половине 8-го за порогами мы остановились. На берегу Казыра большая поляна, судя по количеству костровищ на квадратный метр, пользуется большим успехом у туристов и местных отдыхающих. В этот день мы проехали 103 км. Не было сил на эмоции. Сейчас даже красота Гуляевских порогов производит меньшее впечатление, чем еда и палатка. Вова развёл костер и вскипятил воду, я в это время под жужжание разных насекомых, поставила палатку. Казыр перед порогами быстрый и холодный. Искупаться не решились, обмыли части тела от дорожной пыли, поели пищу быстрого приготовления и легли спать.
13 июля. День второй.
С вечера было принято решение, что спать мы будем, пока не выспимся. Утром Вова меня разбудил уже в половине 8-го утра. После отдыха и природа чувствуется по-особенному. У меня появились силы заполнить наш походный дневник, вчера вечером я даже не стала его доставать из рюкзака. К 9-ти часам мы уже поели, собрали вещи и отправились в путь. Следующий пункт - Жаровск. Если верить указателю, то до него 18 километров.
В этот день ехать было значительнее легче. От Гуляевки стало меньше автотранспорта, не было такой пыли и летящих из-под колёс камней. Некоторые сознательные автомобилисты, видя на дороге велосипедистов, сбавляли скорость, проезжая мимо. Другие летели с такой скоростью, что приходилось останавливаться и ждать, когда усядется пыль.
Уже в 11-том часу мы были в Жаровске. Только теперь стала чувствоваться настоящая тайга. Лес стал выше и гуще, дорога уже и каменистей. Если до этого слышался запах сенокоса, грибов или ягод, то теперь преобладал запах хвои и лесных трав. Не стало людей и машин.
Я ехала, напряжённо вцепившись в велосипед, объезжая камни и лужи на дороге, пытаясь не упасть на очередном спуске. Вова в это время умудрялся заметить то лягушку, сидевшую прямо посреди дороги, то соболька на дереве. Зверёк сидел в каких-то метрах от нас, пытаясь определить, исходит ли от нас опасность. Мы тоже застыли, боясь его спугнуть.Я осторожно достала фотоаппарат из Вовиного рюкзака. Короткая фотосессия и зверёк бросился вниз по стволу.
Около 12-ти вышли на Убинское озеро. К этому времени мы проехали 130 км. Сразу в глаза бросился мотоцикл, стоящий в кустах. С озера доносились визг и плеск воды. Это резвились посреди озера на надувных матрацах две парочки. Мы встали недалеко от них. Мотоцикл принадлежал рыбакам, которые пытались здесь порыбачить. Спустя некоторое время лопнуло терпение и у них. По озеру разнёсся призыв успокоиться и не пугать рыбу.
Когда молодые люди всё-таки выбрались из воды, стало видно, что озеро зеркальное: в нем отражались горы поросшие лесом и облака. Вид чудный. Здесь мы себе устроили настоящий отдых. Развели костёр, искупались в тёплой воде озера, смыли усталость. Отправляясь дальше, я в очередной раз намазала оголённые участки тела защитным кремом от солнца, сверху опрыскались средством от насекомых (местные насекомые, видимо, не знают что это за средство, поэтому оно на них не действует), на все эти слои отлично прилипает дорожная пыль.
Дорога до Нижней Тридцатки в небольших спусках, подъёмах, лужах, лежащих поперёк дороги брёвнах и прочее. Где-то прямо по дороге течёт ручей, где-то видно, что талая вода по весне вывернула молодые деревья, оголила корни и камни. Вот на одном из таких спусков я и навернулась с велосипеда. Даже не поняла, как всё это произошло. Я даже не пыталась сопротивляться, хотя до последнего момента была уверенность, что я ещё могу исправить ситуацию, как-то вывернуть велосипед или что-то ещё. Но я просто отпустила руль и упала на камни. Рюкзак, прикреплённый к велосипеду, придавил мне ноги, почему-то сразу обе. Вова, услышав звуки моего падения и призывные сигналы о помощи, бросил (нет, всё-таки положил) свой велосипед и побежал ко мне. Когда я встала, то с удивлением обнаружила на своём теле лишь несколько царапин. Похвалила сама себя, что осталась в джинсах, а не надела шорты, как хотела ранее (а ведь был такой соблазн). В противном случае, значительная часть кожи с моих колен, осталась бы на этих камнях. Осматривая место падения позже, пришла к выводу, что всё могло закончится не только пластырем на левой ладони.
До деревни Нижняя Тридцатка было уже рукой подать. Около трёх часов дня мы вынырнули из тайги. Первое, что открывается взору - Казыр. Совсем не такой, как на месте нашей первой ночёвки. Широкий, спокойный, течение быстрое, но поверхность на столько гладкая, что можно его спутать с озером. Справа небольшая деревня Нижняя Тридцатка.
Эта деревня основана старообрядцами, название поселению дали Тридцатые озёра. Но и здесь не обойтись без цивилизации. Место дивное, его облюбовали туристы, рыбаки и охотники. Кто может себе это позволить, прикупили место на берегу батюшки Казыра, отстроили домик с верандами, и приезжают сюда отдыхать душой и телом. Кто не может себе такого позволить, может за определённую сумму нанять местного жителя, и он покажет тебе все рыбные места. Нас же привлекало совсем иное. На берегу Казыра возвышается стела, символично сделана из железнодорожных рельс. От стелы ведёт дорожка к могиле известного изыскателя Александра Михайловича Кошурникова.
Ступеньки поднимают нас в гору, где в тени сосен и находится последнее пристанище этого замечательного человека. Подвиг трёх изыскателей помнят и чтут до сих пор, хотя прошло уже более шестидесяти лет.
Шел суровый 1942-й год. Под лозунгом: "Всё для фронта! Всё для победы!" жила вся страна. Что только стоило снарядить подобную экспедицию. На строгом учете был каждый килограмм крупы и каждая буханка хлеба. Дата выхода постоянно откладывалась. Александр Михайлович писал другу: "Сколько еще просижу здесь - неизвестно. Главное, что не могу поехать без сапог, на остальное бы наплевал". Военное время и близость района изысканий к границе прибавляло хлопот. Запретили пользование рацией. Выяснилось, что никто из бывалых людей Новосибирска по Казыру не ходил, а карты, которые как-то могут помочь в работе, сняты еще в 1909 году. Руководитель экспедиции хорошо понимал сложность задачи, писал в пояснительной записке к смете: "Немногочисленные экспедиции, которые проходили Центральные Саяны, всегда сопровождались человеческими жертвами - в порогах при сплаве на плотах, при переправах через реки, в горных обвалах и лавинах".
Выйти к первому населённому пункту изыскатели рассчитывали к 20 октября. Аномально ранняя зима внесла свои коррективы в план похода. Родные и друзья начали поиски экспедиции, но все их усилия успехом не увенчались. Были предположения, что они отклонились от маршрута и перешли границу, но все, кто знал этих людей, не допускали даже такой мысли. Только спустя год, после трагических событий, местные рыбаки нашли тело Кошурникова и листки из его дневника.
"3 ноября. Вторник. Пишу, вероятно, в последний раз. Замерзаю. Вчера, 2 ноября, произошла катастрофа: погибли Костя и Алеша. Плот задернуло под лед, и Костя сразу ушел вместе с плотом. Алеша выскочил на лед и полз метров 25 по льду с водой. К берегу пробиться помог я ему, но на берег вытащить не мог, так он и закоченел наполовину в воде. Я иду пешком. Очень тяжело. Голодный, мокрый, без огня и пищи. Вероятно, скоро замерзну".
И сейчас можно прочитать эти последние строки над могилой этого человека. Он уже понимал, что погибает, но до последней минуты оставался верен своему долгу. Делал пометки в своём дневнике о местности, чтобы следующим изыскателям было легче продолжить их работу. Для двух спутников Кошурникова, Константина Стофато и Алексея Журавлёва, могилой стал холодный и глубокий Казыр.
Могилу Александра Михайловича навещают туристы, геологи, железнодорожники. Капсула в стене хранит записки людей, которые отдали дань памяти этому человеку: "Пусть имя Ваше будет жить, вечно. Ваш подвиг будет примером для многих"; "Зажигает тот, кто сам горит, так и Ваша жизнь, дорогой наш советский Человек, - искра будущих подвигов в сердцах юных строителей коммунизма"; "Преклоняемся перед человеком, чья жизнь - подвиг"; "Мы прошли твой маршрут, Михалыч"; "Посетили могилу Кошурникова. Замечательный был Человечище"; "В память о товарищах, отдавших жизнь делу изысканий железных дорог, мы прошли их последним маршрутом. В походе я стремился понять всю трудность и героизм трёх простых советских людей. Склоняю голову перед их трудом и выдержкой до конца".
Мы тоже отдали дань памяти этим героическим людям и вернулись к беседке на берегу Казыра. Такое неизмеримое спокойствие этого места сопоставимо с самой рекой, глубокое и холодное. После последнего привала на озере мы еще не успели проголодаться, поэтому мы просто сидели и пили растворимый кофе из термоса. Казалось, что даже время здесь течет также лениво и спокойно. Вова решил больше никуда не идти и остаться здесь, посвятив свою жизнь бесконечному созерцанию. Недалеко от нас, в лесочке, остановились какие-то товарищи, но даже они не портили картину всеобщего спокойствия. Здесь непременно надо было искупаться. Вода Казыра просто ледяная, ноги ломило, но я, собрав силу воли, зашла в воду два раза. Третий раз пришлось зайти, позируя на камеру. Решили здесь не оставаться (о чём впоследствии пожалели) и стали собираться теперь уже в обратный путь. Собрали свои вещи и в последний раз взглянули на всю эту красоту. Где-то на берегу я оставила свои очки. Хорошая примета, значит еще сюда приеду.
По пути от Гуляевских порогов мы заранее присматривали место, где будем ночевать. Основные критерии отбора: вода по близости, сравнительная удалённость от основной дороги, и чтобы ночью мимо нашей палатки никто не ходил. Вроде бы ничего сложного, но попробуй найди. И вот по дороге на Тридцатку мы присмотрели замечательный островок посреди речки Табрат. От дороги не далеко, только пройти пару перекатов, Палатку не видно, поставили её за кустами. Место просто идеально для ночёвки.
Речка Табрат, одна из многих, что питает воды батюшки Казыра, небольшая, но говорливая, Шинда в миниатюре. Не успели мы расположится на нашем месте, как на дороге напротив нас затормозила машина. Из неё выгрузился рыбак и машина уехала. Рыбак на лодке стал переправляться на наш островок. Мы притаились в кустах как партизаны, надеясь, что нас не заметят. Ну, очень хотелось почувствовать хоть какую-нибудь дикость природы и соседи в наши планы не вписывались никак. К нашему счастью, рыбак по речушке сплавился вниз и, видимо, ушел на Казыр.
Пока я расставляла палатку, Вова развёл костёр. Мы уже два дня питались практически только быстрорастворимыми завтраками (слава химической промышленности), хотелось нормальной пищи. Наварили гречневой каши, банку с тушенкой открыли и подогрели прямо на костре. Вечер, тепло, мало насекомых, запах костра и еды, приятная физическая усталость - вот, что вспоминаешь потом целый год, когда за окном летают белые мухи.
В палатке ночью было душно, если сетка еще спасает как-то от назойливых комаров и слепней, то для гнуса она не препятствие. Очень мелкие насекомые, которых практически не видно, кусают, как настоящие.
14 июля, день третий.
Утром варим свежую порцию гречневой каши, подогреваем тушенку. Собираем вещи и отправляемся дальше. Даже жалко покидать это чудное место. Практически нет машин, шумит Табрат, красиво и спокойно. Если еще когда-нибудь придётся быть в этих краях, то место для ночёвки лучше не найти. Собрали наши пожитки, немного усилий, чтобы перейти с велосипедами перекаты и выбраться на дорогу, и дальше в путь.
Жаровск - маленькая деревушка посреди тайги. Что может связывать это отдалённое место и северную столицу нашей родины? В суровом 1942-м году сюда из Ленинграда приехала семья Боголюбовых. Мало кто ехал в эти глухие места по своей воле. После расстрела главы семьи, Николая Боголюбова, его жена и сын Гелий были сосланы в эти места, как семья изменника родины. Здесь Боголюбовы прожили до 1953 года, до самой смерти "величайшего вождя и учителя всех народов". Мать устроилась поварихой, Гелия, со временем, взяли на работу в тайгу. Он помогал вывозить лес и сплавлять его по реке. После войны он продолжал работать: летом - сплав леса, зимой - заготовка и вывозка.
После 1953 года Боголюбовы уехали под Красноярск, в Мостовской лесоучасток Большемуртинского района, но этот период жизни особым образом отразился в биографии Гелия Николаевича. Еще подростком он слышал историю о пропавшей экспедиции изыскателей. Спустя годы, работая на железной дороге в локомотивном депо станции Красноярск, он узнал подробности произошедшего. У Гелия Николаевича появилось неодолимое желание побывать на месте захоронения останков Кошурникова - человека, который станет его героем, его идеалом на всю жизнь. Повинуясь, зову души, он взял очередной отпуск и поехал на юг. Он остановился в Жаровске, и рано утром 12 декабря, еще впотьмах, встал на лыжи и отправился к могиле Александра Кошурникова. До места нужно было пройти 15 км по тайге. На горе, рядом с охотничьей заимкой он нашёл бетонный обелиск. Чёрные чугунные цепи покоились на четырёх столбиках из труб. На один из столбиков была опрокинута пол-литровая бутылка с отбитым горлышком, дном вверх. В ней была бумага и карандаш, завернутые в целлофан, - для записок посетителей, побывавших у памятника. Когда Гелий Николаевич вернулся в Красноярск, обратился в редакцию газеты "Красноярский рабочий" с просьбой помочь в сооружении памятника. Начальство Восточно-Сибирской дороги признало критику правильной и обещало принять меры по благоустройству могилы Кошурникова. В два часа дня 7 сентября состоялось открытие памятника. Детали памятника готовились на четырех новосибирских предприятиях.
Стремясь понять те трудности, с которыми столкнулась группа Кошурникова, Гелий Николаевич с товарищами проходит их маршрут. Позже, у него появилась задумка пройти пешком трассу Абакан - Тайшет. Для этого он получил пропуск, на прохождение "искусственных сооружений на дороге Абакан - Тайшет", то есть тоннелей и мостов. В мае 1987 года он начал свой поход, ему предстояло пройти пешком 647 километров. 8 июля, в конце пути, он писал в своём дневнике: "Возвращаюсь домой по пройденным местам. Я не только уложился в свой график движения, но и сократил путешествие на один день. Вот и всё".
В Красноярске Гелий Николаевич объединил людей, которые, спасаясь от блокады, переехали далеко в Сибирь, и остались здесь. Он возглавил общество "Блокадник". Ветеран труда, почётный железнодорожник, он всегда стремился помогать людям. У него на рабочем месте висел лозунг: "Спешите делать добро!" - и он спешил. Все, кто знал этого человека, вспоминают его только тёплыми словами. Книга, которую Гелий Николаевич написал, отражает суть этого человека - "Не могу иначе". Вот так, руками простых людей, творится история нашей Родины.
Дальше в наших амбициозных планах было озеро Тиберкуль. Традиционный путь от Жаровска облюбовали последователи Виссариона, мы решили попытать счастье от Черемшанки. В деревне мы были уже около десяти часов утра. Мы встали у местного магазина, пытаясь определить нашу дальнейшую судьбу. В разговоре местные мужички отправляли нас с этим вопросом к Эдику. Спустя время нам удалось самим познакомиться с Эдиком. Это такой дед-шишок, больше напоминающий лесного жителя, чем деревенского. Как мы поняли, он приехал сюда с виссарионовцами (как и добрая часть местного населения) и остался здесь надолго.
И, как бы мне не хотелось, придется коснуться темы общины человека, который в одно прекрасное утро вспомнил, что он бог, впоследствии он назвал себя Виссарион. От Курагино до Гуляевки вы не найдете деревни, где бы не проживали адепты этой секты. Они думают, что привезли культуру в глухие Сибирские деревни. Это еще один повод, чтобы рассказать сторонним людям историю этих мест.
Эдик изучил все местные леса, сам прокладывает пути и составляет карты. До Тиберкуля у него есть своя тропа, которую он пытался нам показать на карте. Есть ещё дорога, более длинная, но когда он узнал, что мы еще и с велосипедами, то сказал, что делать там нам нечего. В этом году по этой дороге еще никто не ходил. Какие-то природные препятствия нас не смущали, мы люди не гордые, где не проедем, там проползём. Единственное, что нас остановило - это то, что дорога за год зарастает и её можно просто потерять.
После некоторых раздумий, на общем совете было принято решение не рисковать своим здоровьем (нам ведь еще двоих детей растить). Пока мы решали о нашем дальнейшем пути, до нас дозвонилась мама. Мы доложились, что если поедем на озеро, то будем дома через несколько дней, если нет, то уже завтра. Было конечно жалко возвращаться домой, не выполнив намеченного плана. Но это, надеюсь, не последний наш поход, и мы поехали в обратную сторону. За Черемшанкой нас помочил дождик. Мы закутали целлофаном вещи, надели плащи, спрятав под них рюкзаки, довольно смешно мы смотрелись с этими горбиками. Но дождик быстро кончился. Домой мы возвращались той же дорогой.
В стороне от нашего маршрута осталась еще одна страница истории Курагинского района, Усть-Можарская трудовая колония. Сюда, во время массовых репрессий, люди ссылались со всей страны. По воспоминаниям первых поселенцев, при переезде и устройстве деревни они пережили настоящий ад. Везли всех зимой, без продуктов, небольшими партиями. Одежды и обуви тоже почти не было. Обувь шили из самодельных шкур, а на платья использовали иногда мешки, которые давались под зерно.
Сначала выбирали людей покрепче, чтобы они смогли построить бараки. Когда привезли сосланных на место, то здесь не было ни одного домика, они делали шалаши, рыли землянки в мерзлой земле, рубили мерзлые деревья, чтобы хоть что-нибудь соорудить для жилья. Люди жили в холодных бараках по восемь семей, вдоль стен стояли нары, была одна печка и рамы в один ряд. Взрослые и дети умирали от голода, холода и непосильных работ беспощадно, каждый день увозили по 8 -10 гробов.
Трудколония в основном трудилась на лесозаготовках. Работая не покладая рук, люди получали минимум продуктов и оплаты, если она была. Кто впоследствии заводил хозяйство, должен был отдавать за него большие налоги. Люди жили в основном тем, что выращивали на своих огородах: картошкой и овощами. Спецпоселение почти не охранялось. Только в конце деревни, где можно было уплыть по Кизиру, стояли охранники, но без оружия. Люди пытались бежать, покупали документы. За попытки побега сильно строго не наказывали, тех, кого ловили, садили в каталажку на трое суток, кто сдавался сам - на сутки.
В 35-ом году Усть-Можарская трудовая колония была реорганизована в неуставную сельхозартель. В военные годы ссыльных, как преступников забирали в трудовую армию, некоторые были оправданы в 42-ом году. Спецкомендатуры упразднили и организовали колхоз имени "Чкалова", люди вздохнули свободно, стали работать за трудодни и получать заработную плату. Но до 1954 года местные власти не давали хорошим работникам уезжать из мест ссылки.
До настоящего времени не сохранилось ни одной постройки тех лет. Советская власть, стремясь избавиться от этой позорной страницы истории, уничтожила многие документы, а место, где стаяли бараки спецпоселенцев и где были захоронены тысячи тел, сравняли с землёй и зарастили лесом. Эти деревья стали хранителями памяти об этих людях и их трагических судьбах.
После нескольких километров пути, принимаем решение, больше на ночёвку не останавливаться, а ехать домой. Как говориться: "Бешенной собаке семь вёрст - не крюк". В половине пятого мы подъехали к Имиссу. Остановились под мостом для отдыха. По дороге в ту сторону мы жаловались на проезжающий мимо транспорт, из-под колёс которого в нас летели камни и невероятное количество пыли. Но это была суббота, а сегодня понедельник, и дорожники взялись за ремонт дороги как раз возле Черемшанки, а гравий и прочее они КАМАЗами возили от Можарки. И тут мы оценили, как повезло нам в прошлый раз. Под мостом мы помылись в Кизире, сменили одежду, поели и отдохнули. Дальше нам предстояло совершить марш-бросок по "стиральной доске" до деревни Бугуртак. По этой дороге удавалось разогнаться максимум до 14 км/ч, в среднем ехали 10 км/ч. Спустя километры стало казаться, что сотрясение мозга уже неизбежно. Впереди показался асфальт, но мы приняли его за мираж.
От Бугуртака по асфальту мы гнали 25 км/ч, и всё казалось, что едем очень медленно. В Курагино мы приехали около девяти часов вечера. Решили сразу заехать в магазин возле нашего дома. Я остановилась, но слезть с велосипеда сразу не получилось, тело надолго приняло позу велосипедиста.
Перед тем, как зайти в магазин, я вытерла своё лицо когда-то белой майкой, серая майка стала чёрной. У нас уже сложилась небольшая традиция: после похода мы сидим перед компьютером, просматриваем фотографии, делимся впечатлениями и объедаемся копчёной курицей.
Дома я позвонила маме, сказала, что у нас всё в порядке, остановились на ночлег, местом ночёвки я назвала наш домашний адрес, посмеялись.
За три дня мы преодолели 270 километров - это наш личный рекорд. Что-то осталось не выполненным, но в целом, мы были довольны. Недовольными остались наши дети, гостившие у бабушки, потому что мы обещали приехать через неделю, а приехали через три дня.
Как говорил Дмитрий Сергеевич Лихачёв: "Любой город, любая страна, любое место, к поездке в которые вы не подготовились, - неинтересны и скучны". Своим отчётом хочется еще рассказать туристам, которые уже здесь бывали или только собираются проехать этим маршрутом, об истории этих удивительных мест.