В небольшой городской квартире у Розы Афанасьевны Свердловой как-то по-особому уютно: чисто, аккуратно, но не только. На стенах – вышитые ее руками картины: домики деревенские, храмы православные; а на полках – цветы, ветки сирени, колоски. да все необычные – получившие жизнь, благодаря этой добродушной женщине. сколько же времени и сил потрачено, чтобы из бисера такую красоту сотворить? А времени у Розы Афанасьевны предостаточно. Без дела она, конечно, сидеть не привыкла, но на костылях, да на инвалидной коляске, на улице бывать не часто приходится.

Родилась роза в селе Шабурово свердловской области третьей в семье. Любимица отца, малышка росла с двумя старшими братьями. Бегали, играли, смеялись – вокруг природа уральская… Беда пришла, откуда не ждали. Укусил двухлетнюю розу клещ, как оказалось, энцефалитный.

«Меня полностью парализовало, – делится воспоминаниями Роза Афанасьевна, – все детство я не ходила, руки и ноги не двигались. Это сейчас в больницах долго не держат, а тогда ребятишек годами лечили. До девяти лет я кочевала из больницы в санаторий, из санатория – в больницу, пока меня не поставили на ноги, вернее, на костыли».

Потом девчушку в родное село отправили, домой. Родители устроили розу в школу-интернат. Но от поселка до нее – свет не ближний, да еще на костылях. И в самой школе воспитатели завозмущались: «Как можно учиться тут девочке-инвалиду: туалет на улице, столовая – далеко?»

«Раньше инвалидов как будто не было, – пожимает плечами Роза Афанасьевна, – все по домам сидели. А тут – я, хоть и быстро на костылях передвигалась, а все-таки, видно, стала помехой. Коротко сказали: «сдавайте ее куда-нибудь!» А куда? Отдали меня в Щелкунский детский дом. Увозили со слезами. Вся деревня возмущалась: «зачем отказываетесь от девчонки?» Я в семье младшая, учить-то меня надо было. Хорошо, что родители приняли такое решение, – улыбается, – в деревне-то ни выучиться бы толком не смогла, ни профессию получить. А так после окончания школы меня от детского дома направили учиться в Калининград».

Три с половиной года в калинградском училище роза осваивала профессию швеи. Зато потом не страшно ей было в жизни. Мастер шестого, самого высокого разряда, в любое ателье возьмут. После учебы уехала в Свердловск, устроилась в трикотажное ателье. Началась другая – взрослая жизнь. А детский дом остался в сердце навсегда. и с друзьями, которых встретила роза там, связь не прерывалась.

«У нас детство было хорошее, – радуется Роза Афанасьевна, – мы везде ездили и в походы ходили. Каждое лето палаточным лагерем на берегу озера жили. рыбалка, ягоды, грибы. обижаться грех!»

Роза и не обижалась. Не обижалась даже тогда, когда ее, как инвалида, старались задеть, унизить. Люди разные и реакция у них на больных физически людей тоже разная.

«В детдоме нам внушали, что мы имеем право на получение жилья, – рассказывает Роза Афанасьевна, – в Свердловске решила встать в очередь на квартиру. Председатель облисполкома, уж не помню фамилии, коротко и ясно сказал, едва я вошла в кабинет: «Таких, как ты, только на Марсе не хватает!» Я еще и не села, просьбу свою даже не успела изложить».

21 год ей было, когда услышала она эти обидные слова. «Плакать, – признается, – я не умела или просто не могла, проглочу и дальше пойду». «А может это и есть борьба?» – спрашиваем. Смеется: «Какая борьба? хоть я и привыкла защищаться, как все детдомовские, но когда вот так, нахрапом, не подумав, ляпнут… Ну, что тут сделаешь? Остается только повернуться и уйти. Помню, в калининградском училище был курс радиомехаников. там здоровые учились ребята. через военкомат устроили туда бывшего подводника. был он без обеих ног: что-то случилось с ним на службе. Однажды я увидела этого человека пьяным. Он рыдал от бессилия, потому что на колясочке-платформочке никак не мог преодолеть пять ступенек крыльца. И вот его слова, здорового когда-то человека: «Я раньше считал инвалида хуже таракана, а сейчас – сам хуже таракана!» И тут я впервые поняла реакцию здоровых людей на инвалидов. Проще всего отойти, отвернуться, просто не видеть».

К такому отношению инвалидам трудно привыкнуть, еще трудней его понять. Никто из нас не застрахован оказаться на больничной койке или в инвалидной коляске. Нельзя зарекаться ни от тюрьмы, ни от сумы, ни от болезни. А мы, к сожалению, часто этим занимаемся: «уж с нами такого не случится». Дай Бог, конечно. И все же.

«Два раза в этом году я попадала на скорой в больницу. На меня такая же реакция: «Как же ее в отделение? Что она там?» а ведь я, – Роза Афанасьевна уверена в этом, – себя полностью обслуживаю. На руках меня носить не надо. Вы сказали, я и на пятый, и на десятый этажи поднимусь».

Добродушное лицо, красивая улыбка, лучистые глаза. Роза Афанасьевна – человек хороший, открытый, искренний. А, значит, жизнь удалась, был и на ее улице праздник. Был, конечно, был! самый, наверное, главный – рождение сына, Николая.

«Рано мне пришлось уяснить, что я – инвалид и никогда не выйду замуж за того, кого хочется, – Роза Афанасьевна какое-то время молчит. Потом продолжает, – когда в восьмом классе еще училась, как-то ляпнула: «Замуж, может, и не выйду, а ребеночка рожу». Услышал эти слова мой отец, а это деревенское воспитание, закоснелое… Он по-русски ответил: «Без мужа мне на порог… не надо». Я хоть и любимая дочь была, но отец не изменил решения, когда через много лет я сына родила. Повторил, чтобы на порог ни ногой. моих костылей он не видел, конечно, но больно мне стало, обидно, видеть его не хотела. Это грех мой. Раскаиваюсь каждый день. Но папы давно уже нет, и прощения попросить не у кого».

Рожала своего сыночка Роза Афанасьевна в Екатеринбурге, в центре охраны материнства и младенчества. Честно сказать, это отдельная история, заслуживающая нашего внимания: «Колин отец, наверное, и не знает, что у него есть сын. Я понимала, что этот человек никогда не женится на мне. это здоровый мужчина. Я рожала для себя, претензий ни к кому никаких. в больнице на сохранении лежала полгода. Сначала думали, что будет ранний выкидыш, потом, что – поздний. Но у нас в отделении работал хороший врач, как говорят, от бога, с ним обо всем можно было поговорить. Он верил в меня: «Роза, не волнуйся, родишь сама». Так и случилось. А потом начались странные хождения ко мне в палату юристов. Ребеночек здоровенький родился, может, присмотрели для кого-то? Не знала, что и думать. Они с вопросами: «Есть квартира?» Да, нет у меня квартиры. Я тогда жила у своей подруги, вместе в детдоме воспитывались. «А куда вы с ребенком?» Как куда? Где живу, туда и пойду! Вынуждали они меня написать отказную. А я что, для кого-то дитя рожала? Раз пришли, другой. Потом три дня медсестры сына кормить не несут. Я в панике зарулила в детское отделение, хотя и нельзя было. Нашла сыночка, успокоилась. А потом мама и сватья из деревни приехали. Рассказала им о странных посетителях. Они мне говорят просто так, по-деревенски: «Забирай малыша и – домой!»

Пришлось, в буквальном смысле слова, отвоевывать свое дитя. И Роза отвоевала. Шум подняла. Прокуратурой грозилась, сына ляписным карандашом пометила, чтобы не забрали. И в этот же день ее и Колю выписали.

Свой угол появился у розы, когда коле было полтора годика. Небольшой дом в поселке Билимбай. Встала в очередь на квартиру. С годами вопрос с жильем решился. сидеть с малышом не пришлось, надо было работать. в доме моды Первоуральска трудилась Роза Афанасьевна долгие годы. Руки у нее золотые. и Коленьку сразу приучала к труду, помощник маме ох, как нужен.

Сейчас Николаю Свердлову 39 лет. Женат. Отец двоих детей. А у бабушки есть любимые внуки – Дмитрий и Павел. Бабушка Роза молится о семье сына, о внучках любимых. Она – человек верующий.

«С детства, конечно, атеисткой была, – вспоминает, – крестилась только в сорок лет, осознанно. Когда у меня на руках мама умирала, я впервые задумалась о боге. Мама долго была без сознания, но ее откачали. она говорила, что сверху ей все видно было, что родные с ней делали, что позже – врачи скорой помощи. все так и было, но я ничего не могла понять. Откуда она все знает? Как так?»

Поняла свою маму Роза Афанасьевна позже, когда после ухода из жизни этой дорогого ей человека прочитала книгу «жизнь после смерти». думала, анализировала, а потом пошла в храм божий. пожалеть об этом невозможно. молитва в любом деле помогает. И сын Николай принял таинство крещения, и внуков, когда маленькими были покрестили. Но… у каждого свой путь к богу, как и жизнь у каждого своя. Роза Афанасьевна уверена – ее жизнь сложилась счастливо. Характер ли, закаленный болезнью, воспитанием в детском доме, вечным сопротивлением обстоятельствами, сыграл свою роль или что-то другое?

«На жизнь грех обижаться, – улыбается, – у меня была машина, маленькая такая, инвалидкой ее в народе называют. Мы с сыном на ней всю Россию исколесили. Зиму я работала без выходных, без проходных, а летом – отдыхали с Коленькой… И детство у меня хорошее было, и юность замечательная. И сейчас я счастлива. Всему научилась. все могу, с Божией помощью, конечно. в общем, я справилась».

Друзей Розы Афанасьевны, мальчишек и девчонок, с которыми росла в детском доме, осталось немного. «Рано начали хоронить своих», – вздыхает Роза Афанасьевна. Но каждый из этих ребят, кто-то на костылях, как наша героиня, кто-то без обеих рук, каждый смог найти работу, создать семью, родить и воспитать детей, стать нужным и не быть одиноким.

Научиться жить, не смотря на боль и не бояться трудностей, наверное, можно. Надо только иметь огромное желание и веру в то, что наша оболочка, тело физическое, может быть повреждена, но не это главное. Содержание – куда важнее. душу свою не замарать бы, не повредить ее невидимую. Что ж, будем учиться у таких людей, как Роза Афанасьевна Свердлова. И пусть расцветают в ее уютном доме цветы из бисера и радуют родных, близких, друзей.