Семья, по определению Ивана Ильина, есть «первый, естественный и священный союз, в который вступает человек... Он призван строить этот союз на любви, на вере и на свободе, научиться в нем первым совестным движениям сердца и подняться от него к дальнейшим формам человеческого духовного единения - родине и государству». Семья, таким образом, определяет будущее как личности, государства, так и культуры. Согласно И.А. Ильину, семья является первичным лоном человеческой культуры. «Мы все, - пишет он, - слагаемся в этом лоне, со всеми нашими возможностями, чувствами и хотениями; и каждый из нас остается в течение всей своей жизни духовным представителем своей отечески материнской семьи или как бы живым символом ее семейственного духа». Действительно, мир «управляется из детской» и разрушается из нее.

Семья и национальная культура неразрывны, едины. Можно сказать, что уклад русской семьи определил характер нашей национальной культуры, в свою очередь русская культура всегда была хранительницей традиций русской семьи.

Двадцатое столетие стало испытанием и для нашей культуры, и для нашей семьи. Кризис семьи и кризис культуры имеет одну природу - духовную. Мы свидетели того, как пораженная духовно культура разрушительно влияет на семью, а вырастающие вне семейных традиций поколения отторгают ценности национальной культуры. Результатом этого гибельного водоворота стала та демографическая пропасть, на краю которой мы оказались.

Сегодня в спасении семьи и культуры России уже мало что зависит от политиков или от идеологов. Будущее в значительно большей степени определяется направленностью культуры и образования. Идеологии возникали как суррогаты религии, вытесняя ее, но они не укоренены в культуре и не способны удовлетворить духовные запросы человека. Все очевидней становится немощь как марксистской, так и либералистической идеологии, и тех моделей образования, которые с ними связаны.

В условиях постмодерна на первый план выходят новые силы - мода, стиль жизни, эстетические стандарты, которые определяют устремления и поведение входящих в жизнь поколений. А это означает, что ответственность деятелей культуры за наше общее будущее, ответственность педагогов безмерно возросла. От того, какие образы станут привлекательными для молодежи, войдут в ее сознание, зависит то, по каким нормам она будет жить, к чему стремиться.

Но поле культуры в наше время драматично, оно поражено ее коммерциализированными формами. Массовая культура, доминирующая в молодежной среде, есть вариант идеологии, она, также как и последние, навязывается, и также не укоренена в культуре национальной. Однако образы массовой культуры действуют не силой, а соблазном, обращаясь к безотказным, в основном физиологическим манкам - секс, агрессия, магия.

К сожалению, поддавшись соблазнам рынка, многие деятели культуры стали в своем творчестве подражать культуре массовой, что губительно и для культуры, и для подрастающих поколений, и для семьи. Выход видится один - вернуться к истокам национальной культуры и в творчестве, и в воспитании.

Одной из глубинных черт нашей национальной культуры является ее сотериологический характер, в отличие от эвдемонической европейской культуры. Рассмотрим, в чем смысл этой черты.

Академик В.С. Непомнящий, определяя вероисповедание как систему ценностей, сравнил культуры Европы и России по главным праздникам. Он отмечает, что европейская культура имеет Рождественский характер, а культура России - Пасхальный.

Если для европейца главное то, что Бог уподобился мне, придя в этот мир в образе человека, и потому нужно научиться любить себя, то для русского человека главное - Воскресение и призыв Бога уподобиться ему, преодолевая свое несовершенство.

В Рождественской культуре важен человек, каков он есть, в культуре Пасхальной - каков он должен быть. Поэтому сознание европейца сориентировано на права человека, на достижения цивилизации, на земную доминанту, а сознание русского человека - на его обязанности, небесную доминанту.

Русская культура всегда занимала особое положение в ряду других культур. Находясь на стыке великих цивилизаций, образно называемых Востоком и Западом, она не была ни только западной, ни только восточной. Русская культура всегда имела собственную, отличную от других судьбу и характер, совпадая по тем или иным чертам то с европейской, то с восточной культурами. В столкновении двух миропониманий она стала и соединяющим мостом, и разделяющим барьером, предупреждающим их гибельное столкновение.

Уже первые отечественные христианские мыслители постоянно подчеркивали отличие русского христианства от римского. Так, продолжателем ранней традиции русского христианства - светлого, оптимистичного, проникнутого верой в возможное спасение всех, принявших Святое крещение, - был митрополит Илларион. В основе его ярчайшего литературно-философского произведения «Слово о Законе и Благодати» (1037-1050гг.) лежит рассуждение о соотношении Ветхого и Нового Заветов - Закона и Благодати.

Западное христианство почитало Ветхий завет, как собрание правовых норм, как оправдание свойственных западному миру прагматических устремлений. На востоке Ветхому завету придавалось гораздо меньшее значение. Илларион подчеркивает, что Ветхий завет не дает людям спасения души, как не спасло знание Закона древних иудеев. Лишь Новый завет, данный человечеству Иисусом Христом, является Благодатью, способной принести людям спасение. Символом спасения является Пасха. По мысли Иллариона, Русь была освящена Благодатью, а не Законом.

Устремленность к пасхальному идеалу и раскрывает основную особенность русской культуры. Самосознание ее избранности не несет какой-то опасности для Запада и Востока, поскольку оно раскрывается, как явление по своей сути духовное. Русская культура устремлена к достижению духовного совершенства, провозглашенного Новым заветом. Поэтому все сколько-нибудь значимое в русской культуре обретает духовно-нравственную окраску, проверяется через идеалы правды, красоты, любви, жертвенности. В этом устремлении к спасению, к Воскресению находит русская культура возможность примириться с миром, полным страдания. Через страдание к Воскресению - такой путь предлагает человеку русская культура.

Федор Михайлович Достоевский сформулировал гениальную по прозорливости, хотя и парадоксальную на первый взгляд мысль о том, что человек совсем не благоразумное существо, стремящееся к счастью, а существо иррациональное, имеющее потребность в страдании, которое и есть причина возникновения человеческого сознания. Другими словами, очеловечивание, одухотворение возможно лишь через страдание.

Видны особенности различия культур и самим европейским мыслителям. Стефан Цвейг заметил: «Раскройте любую из пятидесяти тысяч книг, ежегодно издаваемых в Европе. О чем они говорят? О счастье. Женщина хочет мужа или некто хочет разбогатеть, стать могущественным и уважаемым. У Диккенса целью всех стремлений будет миловидный коттедж на лоне природы с веселой толпой детей, у Бальзака - замок с титулом пэра и миллионами. И если мы оглянемся вокруг, на улицах, в лавках, в низких комнатах и светлых залах - чего хотят там люди? - Быть счастливыми, довольными, богатыми, могущественными. Кто из героев Достоевского стремился к этому? - Никто. Ни один» (Цит. По Линков В., Саакянц А., Лев Толстой. М., 1979. с. 46).

Совесть выступает мерилом всех жизненных ценностей в русской культуре. Отношение к деятелям культуры как к духовидцам, прорицателям, пусть и приглушенно, сохранилось в национальном менталитете до сих пор. В свое время Н.А. Бердяев точно выразил это: «В русской литературе, у великих русских писателей религиозные темы и религиозные мотивы были сильнее, чем в какой-либо литературе мира... Вся наша литература XIX века ранена христианской темой, вся она ищет спасения, вся она ищет избавления от зла, страдания, ужаса жизни для человеческой личности, народа, мира. В самых значительных своих творениях она проникнута религиозной мыслью... Соединение муки о Боге с мукой о человеке делает русскую литературу христианской даже тогда, когда в сознании своем русские писатели отступали от христианской веры» (Современные записки №42. с. 334, 338).

Воспитание, чтобы реализовать свою функцию целостного развития личности, ее ценностной идентификации, должно следовать идеалам национальной культуры. Проживание учащимися Пасхальных мотивов совершенно необходимо для постижения ими сути русской культуры, достижения подлинной образованности. Жизнь неоднократно показала, что воспитанный в традициях русской культуры человек способен переносить страдания лучше западного, и вместе с тем он исключительно чувствителен к чужой боли, более сострадателен, нежели человек западный.

Каждой нации через Веру дан свой облик культуры. Культурный генотип человека складывается столетиями, и политические перипетии не могут изменить его суть. Для русского человека основной смысловой жизненной идеей осталась православная идея сердца, идея любви, из которой и рождается подлинная культура. Такое понимание русской культуры помогает нам объяснить многие явления в истории мира, в которых участвовала Россия. Оно помогает нам объяснить, как в России могла сохраняться вера, даже в условиях тяжелого гнета завоевателей - иноверцев: в условиях татарского ига, немецкого засилья при Царском дворе 18 века, и даже в условиях богоборческой власти коммунистов; помогает нам понять и нынешние процессы развития духовной жизни.

В исторических испытаниях Православие не однажды спасало русскую культуру, а сегодня уже русская культура призвана помогать возрождению Православия, возрождению семьи на традиционных для русской культуры ценностях. Осознание этого фундаментального факта все более распространяется в нашем обществе, однако, по инерции игнорируется многими деятелями культуры и образования; возрождение Православия, необходимость его в качестве мировоззренческого основания ими как бы не замечается.

Вместо вдумчивого и бережного возрождения истоков нашей нравственности и культуры в образовании в последнее десятилетие распространилось бездумное экспериментирование, нелепое подражательство западным образцам, прямая агрессия на духовно-нравственные основы нашего образа жизни, отрицание необходимости воспитания вообще. Но известно, что образование без духовно-нравственного воспитания прививает цинизм и беспринципность, ведет «только к изворотливости во зле» (И.А.Ильин).

Зависимость воспитания, в том числе и семейного, от характера национальной культуры осознается далеко не всеми, хотя в педагогике со времен Я.А. Коменского сформулирован один из ее основных принципов культуросообразности. Нарушения этого принципа на практике оказываются далеко не безобидными; чем дальше мы уходим от сути, от духа своей культуры в воспитании, тем разрушительней последствия для семьи.

Сегодня уже никого не удивляет, что родители и дети говорят на разных языках, имеют разные запросы, порой несовместимые ценности. В результате самые близкие люди оказываются почти чужими. Либералистические идеологи утешают, что это неизбежное следствие необходимого прогресса. Но в том-то и дело, что это не прогресс, а разрушение семьи, ее устоев.

Усилиями этих же идеологов создана особая молодежная субкультура, которой никогда не существовало ранее. С помощью молодежной субкультуры создается конфликт между поколениями внутри самой семьи, дети и родители перестают понимать друг друга.

Распадение традиционной семьи и одиночество людей стало следствием устремленности к внешним атрибутам цивилизованности и отступлением от духовно-нравственных истоков культуры. Современный постмодернистский человек мыслится, прежде всего, как человек свободный от каких-либо обязательств.

Задача воспитания свободного человека в либеральной традиции понимается как определение внешних условий бытия и, прежде всего, обеспечение прав человека. Клише либерализма «права человека» провозглашает сегодня главным правом быть непричастным к великим духовным и национальным традициям человечества (в России это воспитание человека непричастного к традиции православного христианства).

Это право не желать познания истины и быть суверенным от всего, что меня обязывает, призывает к должному. Поэтому либеральное образование в первую очередь учит ребенка осознанию своих прав, что чревато серьезными духовно-нравственными изъянами («Я свободный человек и могу делать по отношению к другому то, что захочу, в том числе - творить зло и насилие»).

Задавать риторические вопросы о том, возможно ли на таком основании воспитание семьянина, сохранение семьи как таковой, бессмысленно. Все очевидно - эгоизм и произвол «свободного» человека делает его неспособным любить, а значит и создавать семью.

Воспитание в пасхальной традиции есть обретение опыта любви, прощения и терпимости, и одновременно обретение чувства долга, ответственности за себя и за других. Способность любить, требовательность и прощение - необходимые качества истинного семьянина и истинной гражданственности. Гражданское общество не «совокупность свободных индивидов», как утверждает глобалистская доктрина, а единение людей ответственных перед обществом и перед своим родом, семьей, связанных с ними любовью и состраданием.

Преодоление демографического кризиса невозможно без возрождения традиционной семьи. Возрождение такой семьи возможно на основе приобщения подрастающих поколений к ценностям национальной культуры. Именно увлечение молодежи духом национальной культуры - важнейшая задача педагогов и мастеров искусств.

Именно здесь мы совершили главные ошибки. Пасхальный характер русской культуры проявляется в примате духовного начала над материальным, но сегодняшняя молодежь как раз сделала своим кумиром деньги, развлечения, телесные удовольствия. В русской традиции уважение к родителям - условие долгой и благополучной жизни. В сегодняшних семьях дети и родители стали конкурентами за материальные блага и апеллируют в этой конкуренции каждый к своим правам. Опросы показывают, что даже в таком важном деле как создание семьи за «благословением» к родителям считают необходимым обратиться лишь 15% молодых людей. Точно также круг семейных дел и обязанностей им видится только в бытовой, материальной плоскости. Духовное единение видится им как совместные развлечения и удовольствия. Такая духовная нищета и делает молодых людей слабыми, неспособными к тяготам и к радостям семейной жизни.

Духовная встреча молодых супругов возможна как совместное переживание вечных ценностей, а для этого они должны быть воспитаны в традициях национальной культуры.

Именно поэтому русская культура должна остаться центром содержания образования в нашей школе, а православие - его духовно-нравственным основанием.

Педагоги, сталкиваясь с либеральными идеологами, должны иметь возможность опереться на современных деятелей культуры. Следует видеть, что «экономический» человек продолжает свое победно разрушительное шествие по нашей стране. В книге американцев Стивен Д. Левита и Стивен Дж. Дабнера «Фрикономика» (М., СПб., Киев, 2007), которую предваряет восхищенное предисловие нашего известного Германа Грефа, утверждается, например, что рост подростковой преступности в США в 80-е годы прошлого столетия остановился в 90-е потому, что были легализованы аборты. Не родилось поколение из мало обеспеченных семей - упала преступность. Вот так все просто. Русским читателям внушается: «Нельзя иметь детей в малообеспеченных семьях!» Но у нас таких семей практическое большинство! Экономическая логика неумолима: «Значит большинству и нельзя!» Хорошо, что таких книг не читает молодежь, но их читают наши управленцы и педагоги.

Деятелям культуры нужно помочь педагогам - создать, основываясь на нашей традиции, привлекательные для молодежи образы радости родительства, радости семьи. При этом важно учесть, что в современной культуре существенно возросла роль визуальных образов, а вместе с этим роль экранных искусств. Кино, телевидение, мультимедийные средства, Интернет-пространство должно быть освоено нашей культурной традицией и противопоставить коммерциализированным поделкам подлинные произведения искусства. Сами по себе технические новшества не есть мистические чудовища, а лишь инструменты трансляции культуры. Принципиальным является вопрос - в чьих руках эти инструменты?

Отдав эти средства на откуп шоу-бизнесу, мы столкнулись с ниоткуда взявшейся внушаемостью детей и подростков, игроманией, отсутствием внутренней свободы и активности, неспособностью к интеллектуальному и духовному усилию. Наши дети живут как бы в состоянии постоянной подневольности, они не учатся, а имитируют учебу, они не трудятся и не отдыхают, а развлекаются. Впав в зависимость, они предпочитают безличностные формы общения, когда нет потребности в духовном взаимообогащении, когда доминирует внутренняя установка самодостаточности, самодовольства и равнодушия к окружающим.

Определить подобное внутреннее состояние можно, как духовную опустошенность. Из этой духовной пустоты рождается преобладание недоверия, постоянной настороженности, подозрительности, агрессивности, двоедушия, то есть «замороженности» сердца при парадоксально чрезвычайной внушаемости. Одним из массовых проявлений таких установок является, например, увлечение оккультизмом, колдовством, магией и т.п. при недоверии к творческому, живому опыту Церкви.

Это тяжелое состояние - следствие утраты ценностных ориентиров, значимых смыслов и целей. Но именно такое состояние является идеальным для манипулирования сознанием наших детей и молодежи, увода их в контркультуру, в которой семейным ценностям нет места.

Сегодняшняя обескровленная семья, в которой родители сами страдают инфантилизмом, духовной незрелостью, отсутствием единства между супругами и между поколениями, нуждается в помощи и руководстве со стороны профессиональных педагогов, деятелей культуры, православной Церкви. Вернув в творчество и в воспитание пасхальные идеи, мы сможем действительно спасти и семью, и культуру, и Россию.

Живым примером такой работы служит кинофестиваль «СЕМЬЯ РОССИИ», который объединяет в конкретном деле все вменяемые силы социума и создает продукт, способный хотя бы частично заполнить воспитательное пространство спасительным, сотериологическим, пасхальным смыслом.